Статья посвящена изучению разделов «Российской грамматики» М. В. Ломоносова, в которых описывается фонетический строй русского языка, включая сегментный и супрасегментный уровни, и соответствующих разделов в немецком переводе этой грамматики, выполненном Иоганном Ставенхагеном в 1764 г. Основной целью изучения этих текстовых источников является отбор фонетической терминологии, используемой Ломоносовым, и ее сопоставление в структурно-семантическом аспекте с немецкой терминологией в целях установления соответствия предложенных Ставенхагеном переводческих решений авторским интенциям в терминологической сфере. Актуальность работы определяется тем, что в настоящее время практически отсутствуют исследования сопоставительного характера, посвященные изучению терминологии и метаязыка параллельных текстов грамматики Ломоносова и ее перевода на немецкий язык. В фокусе интереса отечественных лингвистов оказывается прежде всего оригинальный русский текст, изданный в 1755 г., описанию и анализу которого посвящено большое количество публикаций, а также историко-лингвистический аспект создания немецкой версии грамматики Ломоносова. Основными методами исследования выступают методы структурного и семантического анализа лексики, методы дефиниционного и сравнительно-сопоставительного анализа. В ходе исследования отобранной русской лексики выявляются пять тематически различных терминологических групп: 1) термины, характеризующие супрасегментный уровень высказывания (интонация и просодия); 2) термины, номинирующие органы артикуляции; 3) термины, используемые для классификации гласных и согласных звуков; 4) термины графики и орфографии; 5) единицы членения речи. Основную ее часть формируют терминологические единицы, которые встречаются в ранее опубликованных грамматических трактатах. Меньшая ее часть представляет собой авторскую терминологию, введенную в научный обиход самим Ломоносовым. Ставенхаген при переводе «Российской грамматики», как правило, прибегал к буквальному переводу фонетических терминов, используемых Ломоносовым, и в некоторых случаях к описательному способу передачи семантики отдельных русских терминов, сообразуясь с нормами немецкого языка своего времени. Сопоставительный анализ терминов позволяет выявить в русской и немецкой фонетических терминосистемах ряд орфографических и морфологических дублетов, причиной использования которых явилось стремление как автора, так и переводчика сделать текст грамматики более понятным читателю.

Статья посвящена реконструкции Нижегородского текста русской культуры по свидетельствам путешественников, писателей, публицистов и политических деятелей, поделившихся своими нижегородскими впечатлениями в опубликованных впоследствии путевых заметках, рассказах, очерках и дневниках. Реконструируемый на их основе Нижегородский текст воссоздает с достаточной степенью полноты некоторые сходные для всех вариантов нетривиальные смыслы. В калейдоскопе чередующихся дескрипций Нижний Новгород определяется и как чудесный, и как живописный, и как величественный, и как старинно-русский, и как европейский, и как третья столица России, и как сердце России, и как провинциальный, захолустный, и как православный, и как людской муравейник, и как торговый, базарный, стяжательный. Причем понять, почему в базисных суждениях о городе и его обитателях отбираются такие, а не какие-то другие свойства, можно, установив, что избирается в качестве основания суждения: местоположение, особенности рельефа, планировка, городские строения, исторические события, легенды и предания, ярмарочная деятельность, увеселительные заведения, нравы проживающих здесь людей или нечто другое. Синтетически разрешить внешне противоречивые суждения можно только путем разведения несовместимых дескрипций (i) по разным временным интервалам: например, прежде военный, сейчас торговый; зимой скука, летом веселье; (ii) разным локусам: по отношению к Кремлю, Откосу и Александровской набережной ‒ красив, великолепен и живописен; по отношению к многочисленным церквям и монастырям ‒ православный; по отношению к Толкучке и Миллионке ‒ базарный и стяжательный, по отношению к расположившимся близ Ярмарки балаганам, трактирам и притонам ‒ развеселый, пьяный и разгульный; (iii) по разным установкам мнения: для кого-то необустроенный и грязный, для кого-то благоустроенный и чистый; для кого-то благотворительный, для кого-то стяжательный; для кого-то нежный, для кого-то грубый.

Данное исследование посвящено разграничению терминов «концепт» и «понятие», с одной стороны, и «фрейм», «гештальт» и «образ», с другой. Было выявлено, что исследователи не едины во мнении относительно и типологии когнитивных единиц, номинирующих способы концептуализации внешнего мира, и их содержаний. В статье приводятся наиболее актуальные на сегодняшний день классификации известных в целом когнитивных структур, однако обнаружено, что данные три категории являются наиболее часто встречающимися, соответственно, их понимание, включая их соотношение друг с другом, представляет для нас особый интерес. В данном исследовании эти категории рассматриваются по следующим векторам: обзор актуальных научных источников, дефиниция термина, основные признаки, иллюстрации, сравнение и определение степени равнозначности, близости или смежности по ряду их характеристик. На основании выполненного системного анализа делается вывод о том, что фрейм, гештальт и образ являются подчиненными категориями относительно концепта, чьи отличительные структурные и функционально-семантические признаки позволяют представлять их автономно-дискретными категориями, концептуализирующими в сознании индивида внешний мир. Также общность и дифференциальность отдельных характеристик трех категорий обосновывают смежность их соотношений.

Исследование семантических особенностей глагольных лексем как особого класса слов остается актуальной проблемой в современной лингвистике. В статье выявляются особенности функционирования эталонов сравнения, выраженных глаголами лексико-семантической группы отрицательного воздействия на объект на материале якутского языка. Глаголы, характеризирующие отрицательное воздействие на объект, разделены на подгруппы: 1) глаголы повреждения объекта; 2) глаголы нанесения удара; 3) глаголы активного воздействие на объект с нанесением ему вреда вплоть до гибели. В сравнениях с эталонами, выраженными глаголами данной семантической группы, преобладают конструкции двух типов: 1) конструкции с эталоном сравнения, оформленным аффиксом -лыы; 2) конструкции с послелогом курдук ʽкак будто, подобноʼ. В сравнительных конструкциях более распространен ситуативно-эмоциональный тип эталона. Эталоны сравнения употребляются в основном при описании психического состояния, а также различных ситуаций или внешнего вида чего-либо.

Военная номенклатурная терминология представляет собой особый слой лексического состава любого языка. Воинское звание является одним из важнейших показателей персонального уровня, достигнутого военнослужащим по отношению к другим военнослужащим в рамках установленной общегосударственной иерархической системы. С помощью воинских званий устанавливаются отношения подчиненности и старшинства между военнослужащими, соответствие занимаемым должностям, предельный возраст пребывания на военной службе и сроки перевода в запас. Системе воинских званий каждой страны присущи свои формально-семантические особенности, тесно связанные с историей их возникновения. В данной статье мы рассмотрим систему воинских званий в Вооруженных силах РФ и Вьетнамской народной армии (СРВ) с синхронной точки зрения. Этимология данного пласта слов-названий показывает, что именно должностные обязанности диктуют появление в языке слов, обозначающих воинские звания. Сопоставление воинских званий в двух странах показывает, что структурно-семантическое соответствие в их структуре есть, но оно далеко не полное, поскольку каждой системе присущи свои особенности и история возникновения. С лингвистической точки зрения интересно отметить роль внешнего языкового и военно-организационного фактора: если на формально-семантическую структуру воинских званий в русском языке сильное влияние оказали европейские (в большей степени немецкие) образцы, то во вьетнамской военной терминологии в основном сохранились ханвьетские термины. Статья дает общую характеристику системе воинских званий, в том чиcле историческому происхождению соответствующих названий, выявляет особенности лексики, обозначающей воинские звания в РФ и СРВ, освещает употребление слов, обозначающих воинские звания в русском и вьетнамском языках как в общении, так и в служебной записи. Итоги представленной работы могут иметь определенное значение для лексикографии и практики перевода в военной, газетно-информационной и общекультурной коммуникации.

Для изучения современной лексики определенной профессиональной тематики есть возможность создавать коллекции текстов и применять к ним программные средства лингвистического анализа. Однако существует проблема качества автоматической сегментации китайского текста на слова. Одним из способов выделения в китайском тексте лексических единиц является применение статистических мер выделения коллокаций к иероглифическим биграммам. Цель настоящей работы заключается в проведении сопоставительного анализа семи разных статистических мер оценки коллокаций как средства выделения двусложных лексических единиц (биномов) в несегментированном иероглифическом тексте на китайском языке. Предметом анализа являются лексико-грамматические и частотные характеристики биграмм, имеющих наибольшие значения рассматриваемых статистических мер. Их сопоставление позволяет сделать вывод об особенностях статистических мер, в частности о том, каким лингвистическим задачам какая мера лучше соответствует. Языковым материалом исследования послужила коллекция из 560 новостных текстов военной тематики на китайском языке объемом более 720 тысяч знаков. Результаты показывают, что рассмотренные статистические меры можно разделить на три группы по тому, какие характеристики биграмм получают наибольшие значения. К первой группе относятся меры MI, MS и logDice, которые дают приоритет редким биграммам с ограниченной сочетаемостью компонентов, таким как китайские двусложные одноморфемные слова «ляньмяньцзы». Эти меры плохо выделяют термины, но могут использоваться для поиска фразеологически связанных компонентов. Меры второй группы, t-score и log-likelihood, ориентированы на частотность, близки к анализу по частоте, но лучше него справляются с нелексическими биграммами, при этом log-likelihood несколько понижает ранг числительных и местоимений, лучше всех выделяя именно характерную для профессионального дискурса лексику. К третьей группе относятся меры MI3 и MI.log-f, которые усредняют противоположные подходы первых двух групп. Мера MI3 оценивается как наиболее универсальная, она могла бы использоваться для сравнения различных корпусов или коллекций текстов. Делается вывод, что использование статистических мер в отношении иероглифических биграмм возможно и целесообразно при учете соответствия их специфики исследовательской задаче.

Представлены результаты ЭЭГ исследования особенностей осцилляторной активности мозга при выполнении языковых заданий (на базе немецкого языка). Целью исследования было выявление нейрофизиологических показателей, позволяющих утверждать наличие существенной разницы между способами ввода информации при рассмотрении языковой активности обучающихся на нейролингвистическом уровне. Методический подход в экспериментальной группе основывался на теории поэтапного формирования умственной деятельности и языкового сознания в понимании П. Я. Гальперина, согласно которой родной язык превращается в язык-модель, и уже с его помощью осознаются механизмы работы языка, а этот навык, в свою очередь, переносится на процесс овладения немецким языком, постепенно делая возможным отказ от родного языка. Полученные результаты позволяют утверждать наличие определенных различий между группами испытуемых, заключающиеся в меньшей амплитуде пика P300 и меньшей его протяженности у экспериментальной группы в сравнении с контрольной. Была замечена меньшая активность в альфа-диапазоне для экспериментальной группы. В совокупности эти параметры позволяют говорить о меньших (по сравнению с контрольной группой) трудностях при выполнении заданий. Результаты исследования послужат нейро- и психолингвистическим основанием для разработки информационно-коммуникационных технологий в обучении немецкому языку на базе уже имеющегося лингводидактического курса, ведущего к сдаче теста на уровень знания языка в соответствии с международными требованиями CEFRL. Ориентировочные основы действия 3-го типа из теории деятельности П. Я. Гальперина, эффективность выведения которых подтверждается нейро- и психолингвистическими параметрами, могут являть собой альтернативную основу для разработки цифровых обучающих программ, базирующихся до сих пор в зарубежных и российских приложениях на кривой Эббингауза.

Описываются результаты тематического моделирования малой художественной прозы на основе трех методов – латентного размещения Дирихле (LDA), структурного тематического моделирования (STM) и неотрицательной матричной факторизации (NMF) – в сочетании с разными вариантами предобработки текстов (все части речи vs только существительные). Апробация экспериментального дизайна осуществляется на материале Корпуса русского рассказа 1900–1930 гг. Исследование позволило выявить особенности рассматриваемых алгоритмов и оценить эффективность их применения для качественного анализа художественной прозы.

Представлены данные об информативном потенциале направленного цепочечного эксперимента с тремя стимулами: вербальным, визуальным и гетеросемиотическим (визуально-вербальным). В качестве вербального стимула было предложено словосочетание «коронавирусная инфекция (COVID-19)», визуального – изображение коронавируса, вызывающего коронавирусную инфекцию (COVID-19). Гетеросемиотический стимул объединил изображение коронавируса (COVID-19), подписанное словосочетанием «коронавирусная инфекция (COVID-19)». Материал исследования составили 1 122 реакции респондентов. Верификация информативности направленного цепочечного эксперимента осуществлялась в три этапа в соответствии с тремя представленными стимулами. В результате первого этапа было получено 356 реакций, второго – 380, третьего – 386. Общее число респондентов, принявших участие в эксперименте, составило 300 (в каждом этапе принимали участие 100 респондентов). Работа основывается на теоретико-методологической базе психолингвистики. Метод анкетирования и метод направленного цепочечного эксперимента применялись для составления выборочной совокупности исследования. Для обработки полученных данных использовались такие методы исследования, как метод семантического гештальта Ю. Н. Караулова, синтез, анализ и сравнение. Получены результаты по семантическим зонам (лицо, предмет, признаки / качества): среди реакций на только вербальный стимул более подробно представлены реакции, связанные с симптомами, средствами лечения и профилактики, сценарием заболевания, реакциями и эмоциями, последствиями. В группах, включавших в себя визуальный компонент, эти реакции не столь многообразны, кроме тех, что связаны с реакциями и эмоциями. Самую многочисленную группу составили предметы, наименьшую – признаки / качества. Сделан вывод, что вербальный стимул непосредственно связан с раскрытием сути явления, а визуальный вызывает у реципиентов ассоциации, связанные с формой и внешним видом объекта на предъявленном изображении. В ходе третьего этапа ассоциативного эксперимента было установлено, что визуальный компонент предъявленного вербально-визуального стимула вызывает у респондентов в большей степени нейтральные реакции. Этот результат подтвердил предположение о взаимосвязи визуального стимула в большей части с формой, цветом, текстурой и другими физическими характеристиками изображения, выбранного в качестве визуального стимула, в то время как вербальный компонент предъявленного стимула вызвал у респондентов негативно окрашенные ассоциации, подтверждая непосредственную связь вербального стимула с сутью явления.

Термины, обозначающие деятельность переводчика в европейских языках, метафоричны по своей сути и основаны на концептуальной метафоре ПЕРЕВОД – это ПЕРЕМЕЩЕНИЕ (translatio(n), traduction, перевод, переложение). Номинации соответствующего актора либо являются производными от обозначения самого явления (translator, traducteur, переводчик), либо восходят к латинскому interpres, обозначавшему посредника в общении между людьми, а также между людьми и богами. В околопереводческом дискурсе (паратекстах – переводческих предисловиях и послесловиях – и метатекстах – эссе о переводе) базовая конвенциональная метафора развивается, порождая новые художественные метафоры, позволяющие выразить более тонкие нюансы деятельности переводчика. Материалом для данной статьи послужили переводческие паратексты, сохранившиеся в памятниках II в. до н. э. – XIV в. н. э., а также ряд эссе о переводе более современных авторов. Метафорически концептуализируется роль автора и переводчика – в основном это соотношение выстраивается как иерархия с более высокой позицией автора (хозяина), но иногда подчиненное положение переводчика подвергается сомнению (и возникает мотив соперничества или даже военной победы). Метафорическое представление о соотношении оригинала и перевода часто базируется на метафоре живого существа или природы и их изображения, а также на монетарной метафоре в разных аспектах ее реализации. Соотношение плана содержания и плана выражения представляется метафорой тела и покрывающей его одежды, а также грубой внешней оболочки и ее драгоценного содержимого. Судьба переведенного текста в принимающей культуре осмысливается через метафоры, подчеркивающие различие культур (корабль-текст привозит артефакты, незнакомые носителям принимающей культуры), и «усвоение» (вплоть до «каннибалистической» метафоры) или «отторжение» чужеродного элемента (как болезнетворного микроорганизма). Наконец, сам процесс перевода представляется в некоторых случаях в терминах хозяйственной деятельности – строительства или собирательства.

Статья посвящена анализу взаимодействия юридических терминов и культурных концептов в романе М. Пруста «В поисках утраченного времени» (“À la recherche du temps perdu”). Данная проблема интересует нас прежде всего с точки зрения отношений между специальным и общелитературным языком и, следовательно, в аспекте функционирования как юридической, так и общей лексики, и отсылки к самым разным культурным концептам в тексте М. Пруста. Многие работы посвящены изучению взаимосвязи между профессиональным и общелитературным языком. Существуют также различные классификации стилистических фигур, в основе которых лежат разные критерии. Проблема многозначности французских юридических терминов и, в более широком смысле, взаимодействие правовой культуры с культурой в целом заслуживают отдельного изучения. Мы стремимся установить соответствия в тексте М. Пруста правовых понятий другим концептам повседневной жизни и, прежде всего, их взаимоотношения с определенными культурными аллюзиями. Для решения поставленной задачи выявленные юридические понятия были рассмотрены в более широком контексте изучаемого отрывка, в рамках которого они функционируют. Наш анализ показывает, что юридические термины и культурные концепты употребляются автором для характеристики некоторых персонажей романа и для образного описания определенной социальной действительности (например, речь герцога Германтского сравнивается с речью адвоката; поведение Дьёлафуа, пришедшего констатировать смерть больного, – с нотариусом, а бескомпромиссность представлений служанки Франсуазы о морали – с суровостью правового кодекса). Любовные отношения Марселя и Альбертины описываются сравнениями из таких на первый взгляд далеких от предмета изображения отраслей права, как гражданское, уголовное и финансовое. Отсылки к самым разным явлениям правовой культуры и культуры в целом, в частности к классическому театру, живописи эпохи классицизма, к истории и культуре Древней Греции и Древнего Рима, используются не только для создания специфичной авторской поэтики, характеризующейся социокультурной многоплановостью, синтаксической и смысловой усложненностью рефлексии, аллюзивной «насыщенностью», но и для выражения легкой  снисходительной авторской иронии по отношению, например, к Франсуазе, народные представления о нормах морали и поведение которой часто описываются, оцениваются или комментируются как бы с высоты изощренной и утонченной авторской культуры, т. е. посредством сопоставления и проведения аналогий с различными прецедентными явлениями из области высокой интеллектуальной и литературной культуры, которые ей заведомо незнакомы.